Читать книгу Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности онлайн
Достойным дополнением картины быта в новом жилом пространстве является и советская живопись, прежде всего, картины Юрия Пименова. Особую ценность для визуализации специфики жизни в новом жилом пространстве представляют следующие полотна художника: «Район завтрашнего дня» (1957), «Франтихи» (1958), «Свадьба на завтрашней улице» (1962), «Первые модницы нового квартала» (1961–1963), «Движущиеся границы города» (1963–1964), «Утро в городе» (1964), «Лирическое новоселье» (1965), «Тропинка к автобусам» (1966), «Перед танцами» (1966). Многие суждения о «хрущевках» автор книги сформулировал под влиянием визуальных источников, поэтому и картины, и «картинки» – важная часть текста. Однако разного рода обстоятельства, в частности связанные с особенностями российского авторского права, определили особенности работы с так называемым «иллюстративным материалом». В книге используется прием «визуального цитирования», то есть авторского изложения и осмысления «рисованных» материалов, а проще говоря, пересказа их содержания с одновременной интерпретацией изображенных деталей.
Обращение автора книги о «хрущевке» к этой методике сродни эксперименту, такого еще делать не случалось. Помощь пришла неожиданно. У прекрасного писателя Константина Паустовского в первой части трилогии «Повести о жизни» – по сути дела, в мемуарах о ранней юности, которые вышли в 1946 году под названием «Далекие годы», – есть забавное описание практик изучения иностранных языков в российских гимназиях:
Француз Сэрму… приносил под мышкой большие олеографии и развешивал их на стене. Сэрму развешивал олеографии, брал… указку, показывал на поселян, танцующих с серпами, или на котенка и спрашивал громовым голосом по-французски:
– Что видим мы на этой интересной картинке?
Мы хором отвечали по-французски, что на этой картинке мы ясно видим добрых пейзан или совсем маленькую кошку, играющую нитками достопочтенной бабушки.
Много лет спустя я рассказал своему другу, писателю Аркадию Гайдару, как мосье Сэрму обучал нас французскому языку по олеографиям.