Читать книгу 730 дней онлайн

Раз уж речь зашла о плаце, мне стоит рассказать о нашей халатности к боеприпасам. Это я о том, что мы в афгане допускали чрезмерное расточительство: закрыв глаза можно было на ощупь отыскать на плацу хотя бы один патрон. Не просто обыкновенный патрон, а самый настоящий боевой патрон! Если плац находится в таком состоянии, то представьте себе, какова обстановка в отдаленных уголках или на свалках.

Когда мы стояли на посту, в целях заправки магазинов наших автоматов, открывая специальный ящик для хранения боевых патронов, из двух герметических коробок мы брали одну. Мучаясь, кое-как открывая ее, изымали и использовали только четыре-пять пачек (в бумажной обертке) патронов, остальное выбрасывали как “мусор”. По этой причине свалку нашей войсковой части всегда заполоняли всякие боеприпасы – от боевых патронов, вплоть до реактивных снарядов. Гипотетически мы знаем, где мусорка там огонь, пожар. Приближаться туда на сотню метров не стоило, это представляло опасность для жизни. Такая свалка как у нас и превращалась в настоящее поле боя. Были случаи попадания боеприпасов прямо в центр войсковой части, и, разжигаясь, поднимались в воздух даже реактивные снаряды.

Это была лишь малая часть допущенного расточительства. Что говорить об “утилизирующейся» боевой технике, военных машинах, вертолетах и самолетах во время боевых операций!

Цель моего изложения состоит в том, что если поразмыслить и допустить возможность покушения на жизнь нескольких живых душ осколками каждого боевого патрона или снаряда, выброшенных на свалку, вследствие нашего же расточительства и загоравшихся в результате пожара, то война в афгане своей необузданностью и беспорядочностью не ставит и копейки за жизнь молодых парней. Эта зловещая война тех дней и была ужасом, которую нам приходилось нести на своих закорках.

Любовные приключения

С наступлением весны потеплело, в эти дни нам стало известно об операции “Черная гора”, которую планировалось проводить в окрестностях Джелалабада. Однажды Балушкин проводил совещание, где пытался определить тех, кто пойдет на операцию. Тем временем, я уже успел присоединиться к ребятам, которые перекрикивая друг друга, упрашивали “Я пойду, я пойду!”. Несмотря на то, что во время военных действий в Газне и Вардаке, находясь на связи, в эфире, мною были нарушены произношения слов на русском языке, выполняя требования командиров, я успел превратиться в их глазах в “своего” человека. Возможно, по этой причине, вплоть до “дембеля”, не пропуская ни одного боя, я числился одним из первых в списке участников боевых операций.