Читать книгу Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей онлайн

Родовая солидарность, очевидно, ослабевает в XV и XVI вв. Отчасти оттого, что появляются другие консолидирующие связи, отчасти по причине того эффекта, который имело родство в предшествующий период. В конце XVI столетия известный юрист Томас Крэйг Риккартон описал чудовищную ситуацию кровной вражды, в которую «вовлечены братья, а, иногда, отцы и сыновья»[32]. На практике известно лишь о нескольких случаях такой вражды между отцами и сыновьями, которая выливалась в военные действия. Таким был случай Александра Огилви, который в 1545 г. лишил наследства своего сына в пользу третьего сына графа Хантли, принявшего имя Огилви. Однако Крэйг писал в эпоху, когда коренным образом менялись социальные процессы. Помимо того, что расширялась практика передачи земель не прямым наследникам, а Реформация закрыла двери для церковной карьеры младшим сыновьям шотландской аристократии, рушились традиционные связи с Францией, в армии которой служили шотландские солдаты. Земельный вопрос был как никогда остр, что приводило к эскалации напряженности и оживлению старых конфликтов. Хотя сколько-нибудь удовлетворительного исследования о положении младших сыновей в Шотландии еще не проведено, можно с уверенностью сказать, что именно их шаткий статус привел к тому, что с конца XVI в. они стали обучаться в Эдинбурге юридическим профессиям и заложили основу известным профессиональным династиям из этой сферы[33].

Родовые отношения были тесно связаны с вопросами лордства. В Шотландии не много можно найти примеров того, что родовые связи ослаблялись распространяющимися феодальными связями, даже в период норманской феодализации. В раннее же Новое время родство и лордство, бесспорно, способствовали усилению друг друга. Документы, описывающие отношения в рамках владений лордства, оперируют не терминами земельных отношений или пожалований, а категориями родства между лордом, его друзьями и клиентами. Это были договоры дружбы, зависимости, в которых указывались право на защиты и покровительство со стороны более сильных, а также службы и обязательств как категорий и лордства, и родства. Однако если отношения родства не нуждались в письменной фиксации, то связи между землевладельцем и землепользователями скреплялись юридическим договором, в котором использовался все тот же язык родства. Фразы, заключающие в себе обязательство человека по отношению к лорду «действовать и повиноваться так, как будто он мой отец, и я его сын», поскольку «этот лорд настолько добр, что оставил меня [на земле], как будто я его собственный сын», являются естественными для таких контрактов.