Читать книгу Аэротаник онлайн
– Ты, товарищ Булганин, бутерброд с икрой скюшал?
– Так точно, товарищ Берия.
– А свэт в конце тоннеля ты что, уже увыдел? Опьтымист тоже нашелся. Гаварышь, как будто товарищ Сталин тэбе уже спасыбо успэл сказать.
– Но я не сомневаюсь, что решение найдется. Партия всегда находила выход из…
– Партией руководыт Сталин. А сейчас он нэмножко устал. Нанимаешь разницу? Он бы тебе подсказал, что нужно сдэлать.
– Понял, товарищ Берия. Я ведь просто хотел сказать, что наша задача – достойно выйти из этой, казалось бы…
– Падажди выходыть, вон они уже входят…
Да, это были Пеньков с Хрущевым. На металлическом продолговатом блюде, который торжественно внес в столовую Аркадий Георгиевич, нечто белело. Никита Сергеевич сразу же проследовал на свое место. Лицо его было красным, глаза виновато блестели, но на него никто не взглянул. Пеньков поставил посудину на стол, оглядел с гордой улыбкой плоды своей идеи и осторожно взялся за твердую часть одного из лежащих предметов – ту что была изолирована от воздействия кипящей воды. Система эта напоминала нечто вроде хлыста что ли, и Аркадий Георгиевич продемонстрировал всем присутствующим, насколько подвижна и податлива сваренная половина и тверда остальная часть, играющая во время демонстрации как бы роль ручки или палочки. Так что макарониной можно было поболтать, как плеточкой или флажком, держа за твердую и шероховатую половину. Именно это свойство как раз не имело столь ценного и решающего значения в данном конкретном случае, а было важно лишь для того, чтобы все убедились в многообразии качеств и возможностях вновьиспеченного (скорее вновь-сваренного) неизвестного доселе мировой медицинской науке и не имеющего аналогов оперативного инструмента. Профессор продемонстрировал, наконец, и то, как инструмент можно держать во рту – как папиросу или даже трубку – такую, как у Сталина.
А это было важно для предупреждения непредвиденного осложнения – например вылета, подобного тому, что уже все имели возможность наблюдать, а некоторые даже почувствовать на себе. Держа инструмент в зубах, Пеньков даже руки отпустил и развел их в стороны. Макаронина осталась торчать изо рта профессора благодаря надежному сцеплению и твердости, а мягкая ее половина, чуть покачавшись как маятник, замерла, повиснув под углом 90 градусов. Впрочем, делать все это приходилось весьма осторожно, ибо зубы могли обломать кончик. Был риск также для самих зубов выполняющего манипуляцию. Но в данном случае эта маленькая проблема выходила за рамки государственных интересов и значения всей этой идеи. Экспериментатор также слегка потянул макаронину от себя, вернув руку на место, – зубы и твердость профессорских губ ее не отпустили. Вроде бы настал момент… Нет, пока что не решились подходить к Сталину. На сей раз в целях перестраховки Аркадий Георгиевич стоял рядом с сидящим Анастасом Микояном, который весь напрягся, пытаясь найти позу, похожую на сталинскую. Глаза его, правда, не стояли на месте, а, как черные тараканы, носились по орбитам, еле успевая друг за другом – то содружественно, то врозь. Волосы в ноздрях шевелились, хотя пока еще никаких трубочек с потоками воздуха под носом не было. Что еще могло омрачить ход эксперимента? Казалось бы все предусмотрено, и ничего не должно было случиться. Однако случилось. Слава Богу, в соседних помещениях не оказалось животных собачьей породы, иначе вся свора, минуя охрану, прибежала бы сюда в столовую на свист, который раздался из макаронины, как только Аркадий Георгиевич начал опробовать инструмент. Берия, стоявший рядом с радиолой, механически схватил какую-то иностранную пластинку, мысленно желая ее запустить в профессора, но вместо этого стал обмахиваться ею, ибо покрылся весь мокрой испариной. От страха и неожиданности, Аркадий Георгиевич откусил-таки твердый кусочек макаронины и потерял ту самую хваленую надежную связь с остальною ее частью. Поврежденный инструмент тотчас упал под край стола на колени Микояну, а может чуть выше – на полурасстегнутую ширинку его штанов.