Читать книгу Было смешно… Показания очевидца онлайн

Граждане судьи! Нет. Товарищи читатели! Ой, оговорился!.. Господа читатели! Ой, простите, волнуюсь очень… Дорогой мой читатель! Будь снисходительным, – уж очень непростая и щекотливая тема, за которую я взялся: описать хронологически то, над чем смеялись в USSR. Да над всем, что выходило за рамки здравого смысла! Проехаться по этой теме так, чтобы одни не обвинили тебя в антикоммунизме, а другие, наоборот, – в пещерном коммунизме; одни – в антисемитизме, а другие – в сионизме; одни – в разжигании национальной розни, а другие – в космополитизме, – очень трудно. Почти так же как пройти гигантский слалом на лыжах, не напоровшись на камень под снегом, торчащую острую еловую ветку или на флажок, обозначающий параметры трассы, то есть меру дозволенного.

А ведь помимо политической тематики, остро стоял половой вопрос (стоял не у всех), то есть секса, или, как нонче наукообразно принято говорить, «гендерная» тематика! Тут уж не дремлют моралисты, эстеты, «интеллигенты» и прочие ханжи и чистоплюи. На Рабле и Боккаччо они вряд ли осмелятся тявкнуть, а на безвестного графомана – легко! Хотя в первые годы советской власти Н. К. Крупская, занимаясь вопросами нравственности и коммунистического воспитания молодежи, составила список запрещенной литературы в виде инструкции под названием «О пересмотре книжного состава библиотек к изъятию контрреволюционной и антихудожественной литературы».

В соответствии с этим списком из библиотек изымались философы Кант, Платон, Декарт, Ницше, Шопенгауэр, писатели Дюма, уже упомянутый мной Боккаччо, а также Лесков, Толстой, Загоскин, Тэффи. Всего 200 авторов. Детям категорически запрещались сказки «Котик-коток, серенький лобок», «Курочка ряба», а «Конек-Горбунок» вообще проходил по разряду «порнография». Не верите? Я тоже сомневаюсь, но об этом сообщается в сборнике «Исторические хроники с Николаем Сванидзе» (издательство «Амфора», 2008 г., стр. 233). Кому не лень – проверьте. Вся ответственность на них!

Смею утверждать, что, как ни в какой другой стране мира, притчи, байки, побасенки, частушки, шутки, каламбуры, превратившиеся в СССР в «анекдоты», не имели такого мощного политического и общественного звучания, не играли такой роли в трансформации общественного сознания, как в СССР. А какой анекдот без крепкого словца, без ненормативной лексики, да что там лукавить, без русского мата!