Читать книгу Среди людей неименитых. Воспоминания современника онлайн
Первые четыре года пролетели незаметно. Конечно же, наша «африканская» группа была самой беспокойной в институте – в других академических группах контингент был постарше и, следовательно, посерьезнее. Африканисты же, еще нас называли «спецшколовцы», доставляли немало хлопот институтскому руководству: было все – и «фарцовка», и семейные разводы (тоже криминал), и прогулы лекций, и «пьяные» разборки.
Но было не только это. Были и походы в кино, на футбольные матчи и на боксерские поединки. Были прогулки по тогдашней (еще «окуджавовской» Москве). Или просто шли пешком из института домой с друзьями, или с симпатичной однокурсницей. Тогда-то и написалось:
- Ты идешь, идешь Москвою,
- Ветку липы теребя,
- И глядят с немой тоскою
- С неба звезды на тебя.
- Сыплют пухом мягким, нежным
- В темных парках тополя,
- И как будто шалью снежной
- Там укутана земля.
- Храм Господний громоздится
- Четким профилем голов,
- Воронье вверху гнездится
- Возле самых куполов.
- Особняк времен Ростовых
- Спит, прикрыв глаза окон,
- И от сумерек лиловых
- Тень упала на балкон.
- А шаги звучат так глухо
- В бледном свете фонарей:
- Может, шли здесь Пьер Безухов
- И печальный князь Андрей.
- И от призрачного блеска
- Наплывает мыслей хлам…
- Мать твою…, в глаза вдруг резко
- Свет неоновых реклам!
Судите сами о художественных достоинствах моего «поэтического продукта на выходе», но, думаю, что в восемнадцатилетнем возрасте лучше быть придурком-романтиком и писать стихи, чем «ширяться» в подворотне (или даже на квартире – «на хазе», как говорили тогда). Нормальные люди в этом возрасте должны писать стихи и влюбляться в девушек. Настоящий поэт позже об этом времени написал: «А еще вином много тешились, разоряли дом, дрались, вешались!» Но в 1960 году поэт сам был очень молод: «Где твои семнадцать лет?» – «На Большом Каретном!»
К 4–5 курсу все осталось позади; вроде повзрослели малость и остепенились. И стали вступать во взрослую жизнь. Кого-то направили на работу в посольства. Меня – в посольство СССР в Эфиопии, а Сашку Игнатова – в наше посольство в Того. Игорь Овсянников тоже оказался в Эфиопии, в Аддис-Абебе, но он был направлен как отличник на дальнейшую учебу в императорский колледж. Коля Афанасьевский почти год работал в Гвинее переводчиком с группой советских инженеров (СССР оказывал развивающимся странам Африки научно-техническую помощь). А когда четверокурсники и пятикурсники стали возвращаться из заграничных командировок и стажировок, то оказалось, что кому-то пришлось брать академический отпуск, а кого-то вообще исключили из института за «нарушение правил поведения советских граждан за рубежом». Популярная в наше время хохма: студент дает телеграмму домой родственникам: «Вылетел из института (или из КПСС) тчк. Встречайте тчк.»