Читать книгу Пламя и лилии онлайн

– Немножко. Но ты ведь красавица, так и должно быть. Только всё ж поумерь пыл чуть-чуть. А то уже вся деревня шепчется о твоих гуляньях.

– Разберусь как-нибудь. Так что за новости-то из столицы?

– В общем, Брин, брат мой, приехал вчера из Трангарда, – отхлебнула напиток тётя Бритта. – Сказал, что там ужасть творится. Дескать, король-то наш рассорился с друидом Игна́цием в пух и прах, и теперь у них война самая настоящая. Игнаций по всем своим приказ какой-то выдал, а государь набрал уголовников-головорезов, чтоб они друидов и тех, кто якшается с ними на кострах сжигали. И вот эти костры, мол, теперь по всей столице горят.

Реальная история, конечно, отличалась от рассказа тёти, хотя в нём и имелась немалая доля правды. Король Скаарвии Олав Одноглазый и Верховный друид Игнаций из А́нгрика несколько лет назад совместно затеяли церковную реформу, суть которой во многом сводилась к переносу мест служения Великой Матери в города, где специально для этого создавались храмы. Однако из-за алчности обоих до власти реформа остановилась примерно на середине: храмы уже практически построили, но переходить туда никто не собирался. Больше того, Игнаций уехал из столицы в родной Ангрик и призвал других друидов игнорировать все королевские начинания, назвав их «искажениями истинной веры». Государь Олав, мягко говоря, возмущённый поведением жреца, учредил из специально отобранных им людей Святую Инквизицию, которая должна была довершить реформу и организовать в городах послушное регулярное священство. Всех сопротивлявшихся, подозрительных, просто симпатизировавших друидам людей, а также любых колдунов, медиумов и гадалок он разрешил уничтожать на месте.

Ирис слушала тётю Бритту и старалась не показывать чрезмерное волнение. Рассказ до боли напоминал девушке часть её сна, а она относилась к снам щепетильно. На то были причины: иногда глупые видения в дрёме заменялись чем-то особенным, другим по ощущению. И это другое потом неизбежно находило отражение в реальной жизни. Так вещий сон снился ей перед смертью бабки, а до этого – в год, когда была засуха. Сама Ирис очень боялась своих пророческих способностей и поэтому никому о них не рассказывала.