Читать книгу Ангелология онлайн
Хейден спускалась, поглощённая раздумьями о резких, бестолковых чаячьих воплях, – они отплывали и доносились уже отдалённо, все в складках-балластах, как те воспоминания о гипервентиляции, не находившей выхода в углах гипсовых стен и сдавленной дождями диафрагме и врезавшейся в закрытые ставни, когда она была ещё в начальной католической школе, приезжей с Большой Земли инопланетянкою в пуховике-ракете, облепленной нестоличным снегом, как спектральными излучениями из энциклопедии. По некой причине все события настоящего заставляли её возвращаться к детству. Изолированные от мегаполисов с аркадными автоматами, в которых на дисплеях высвечивались лица пропащих детей, и галогенной рекламы огрызки суши, дрейфующие в суперпустоте, вызывали в ней не просто боязнь запустелых мест, но идею чего-то большего, фобию созерцания умирающего мира и того, чем он мог бы быть заполнен и населён.
Таким был этот город.
Вот она, через несколько лет жизни здесь, приколоченная к корням кетчиканских пахучих лип и эвкалиптов, что заволочили тормозные пути на объездной дороге: шквал утраченной в молитвах юности, запрессованные обязательства, взятые по собственной воле, свой-чужой дом под солнцем-астеником, в скудных поясах которого не звучит ни один голос.
О, и расчленённый эмоциональный интеллект, закутанный в шкурку карибу. Кайак доконает её таинством несанкционированной резекции.
С уровня первого этажа обводы городских спальных домишек с дымкою на окнах вновь показались насмешливо исполинскими, а не шаткими игрушками, хотя разница была едва ощутима. Прозрачно-призрачные фасады поглощали полуденную пыль. В этих пожранных тьмою фотонах фигурки людей, что маячили у поросших от долетавшей морской влаги и ржи лишайником столбов, мерещились какою-то разжиженной обручально-топазовой массой, среди которой и проявилась Кайак. Она стояла возле крупного дуба. Вдоль аллеи, затемнённой редкими гротами рассыпчатых крон, щипцами-веточками разрастались ели, загребая вальяжно и размашисто скудные ракитники облаков; суррогатная седина волос волною закрыла почти половину сечения ресниц и бровей, оставляя видимым лишь краешек неподвижных, азартно застывших губ.