Читать книгу Русалочий клад онлайн

– А действительно, зачем? – мелькнула мысль, – Уж не затем ли, что век бы смотрела за каждым движением этого парня и следовала бы за ним везде, куда позовёт.

А он, хитрец такой, оказывается специально устроился рядом с той самой яблоней, на которой, как ей казалось, скрылась девушка.

– Слезай, Маша, поговорить надо!

 Этот голос прозвучал, как удар молотком по железу. Он оглушил девушку, расслабил её мышцы и заставил свалиться прямо в руки подхватившему её парню.

– Ну вот и яблочко созрело, – с улыбкой, глядя ей в глаза, и обжигая своим дыханием, сказал он.

Маша не нашлась, что ответить, а только затаилась и покраснела. Ей не хотелось, чтобы опустили на землю, наоборот хотелось вжаться в эту мужскую грудь и раствориться в ней. Она почувствовала здесь защиту и решение всех своих проблем. Видимо, не создана, чтобы решать их самой.

– Я давно за тобой наблюдаю, – сказал Олег, прерывисто дыша, как будто это не Маша свалилась, а он. – Думаешь, спряталась за ветками, и тебя не видно?

Что ещё ответить? Маша так и думала. А дыхание его рядом, а губы близко. Вот они уже у самого рта. И тело пронзил поцелуй и невиданное раньше блаженство. Дрожь пробежала по всем её членам. Стало жарко и сладко в груди и в низу живота.

А Олег прислонил её спину к плетню, медленно опустил податливые ноги на землю и прижал её грудь к своей. Туман застилал глаза девушки. Плоть неистовствовала – она её чувствовала. Сама потянулась навстречу своему счастью и слиянию. Взрыв…

Это был переворот и её сознания, и чувств, и судьбы.


Глава 4.


На следующий день Олега забрали в армию – попал всё-таки под весенний призыв, который аукнулся летом. Провожали… А впрочем, никто его не провожал. От бабки не дождёшься.

Поэтому добрался до райцентра, а дальше уже по прямому назначению без провод под конвоем, можно сказать, человека от военкомата. Олег так и не понял, почему. Вероятно, бабкины козни.

Маша даже не знала о такой перемене в жизни любимого и её тоже жизни. А когда узнала, то поплакала в подушку, и всё. Жизнь потекла по-прежнему: по утрам вставала к скотине, потом тоже помогала матери по хозяйству.