Читать книгу История одного Карфагена онлайн
В это же время в Большом театре прошёл 5-й съезд Советов, который должен был утвердить новую Конституцию и все большевистские достижения. Большинство было у большевиков, но эсеры были представлены не менее авторитетно – они занимали 350 мест, в результате чего открыто и без стеснений критиковали проводимую в деревне политику. Однако, прямо во время заседания пришло сообщение о смерти Мирбаха и о том, что виновные укрылись у чекистов. Сразу после этого Дзержинский отправился к Блюмкину и Андрееву, чтобы привести их к порядку, однако те взяли его в заложники. Начался мятеж левых эсеров.
Конечно, мятеж получился очень странный. Сначала всех эсеров с 5-го съезда не выпустили из здания театра, тем самым изолировав от остальных. Затем те эсеровские чекисты, которые оказались окружены в особняке ЧК, узнав о том, что партия была блокирована в театре, продолжали бездействовать, а отряд латышских стрелков вместе с командиров Вацетисом всё приближался к особняку. В конце концов, артиллерия нанесла несколько точных ударов, и восстание было подавлено.
После этих событий интересным образом сложилась дальнейшая судьба Блюмкина. Понятно, что Германия требовала наказания для убийц, и начался формальный поиск. Полежав немного в больнице, раненный Блюмкин бежал и ушёл в подполье. При этом всем было более-менее известно его местоположение, но никто особо за ним не охотился. Вскоре после этого он вернулся на должность сотрудника ЧК и стал активно общаться с интеллигенцией: он познакомился с Есениным, а Мандельштам вообще вырывал из его рук ордер на арест собственного друга, который Блюмкин предварительно показал ему, чтобы предупредить.
В 20-е годы Блюмкин ушёл в разведку, где совершил многие, ещё недостаточно изученные подвиги в Иране, Палестине, Стамбуле и других местах, куда его посылали как человека, знающего множество восточных языков. При этом он был троцкистом, за что его и приговорили к расстрелу в 29-м году. Согласно некоторым слухам, даже в последние минуты жизни он кричал «Да здравствует Троцкий!», что, конечно, никак не подтверждено. Но всё это было в далёком от 18-го года будущем.