Читать книгу Избранное. Рассказы и стихи онлайн

Из задумчивости его вывела хозяйка:

– Пожалуйста, зайдите в комнату дочери. Я рассказала ей о вас. Она хочет послушать.

Когда он вошел в светлую, богато обставленную, довольно просторную комнату, то не сразу увидел больную. Она лежала в постели около дальней стены и внимательно смотрела на него.

– Почему вы играли за дверью, – слабым голосом спросила она.

– Боялся вас испугать своей игрой, – пошутил он.

Он хотел как-то избавиться от чувства скованности, охватившего его, и создать обстановку непринужденности.

– Меня испугать уже ничто не сможет. Но перед смертью я хочу услышать живой голос скрипки в пьесе, которую играл мой муж. Если сможете, то, пожалуйста, сыграйте мне Чакону ре минор из второй скрипичной партиты Иоганна Себастьяна Баха, – с трудом закончила она свою просьбу.

Подтянув одеяло к самому подбородку, она выжидающе смотрела на Бориса. Услышав такой ответ на свою шутку, он сильно удивился такому мистическому совпадению желаний. Но не подал и виду. В нем пробудилось чувство собственного достоинства. «Хотите Чакону – она есть у меня», – подражая одесскому юмору, подумал он. Не говоря ни слова, подошел к постели Аллы и посмотрел ей в глаза. В них зажегся, как ему показалось, огонек любопытства, но тут же погас. А он увидел удивительно красивую женщину. Роскошные золотисто-русые волосы обрамляли ее худощавое лицо. Прекрасные серые глаза с любопытством посмотрели на него и закрылись, не выдержав его продолжительного взгляда… «Нет, дорогая, умирать тебе рановато. Тебе еще о любви думать нужно, а не о смерти. Бедная девочка, как все у тебя запущено…», – подумал он.

Обычно Чакону он играл около пятнадцати минут. Первые аккорды в ней извлекаются энергичным движением смычка по всем струнам, так называемым мартле, и это он сделал блестяще. Проиграв тему, он приступил к вариациям. Полились баховские кружева музыки, и он уже ничего вокруг не видел, кроме своих пальцев на грифе скрипки. А скрипка пела то низким голосом четвертой струны, то подхватывала мелодию высоким голосом первой, и казалось, музыка вытекает из нее бесконечной рекой. Дойдя до органного контрапункта, он мельком взглянул на Аллу, и его поразила гримаса боли и страдания на ее бледном лице. Но эта часть Чаконы требовала энергичных движений правой руки от плеча, и он снова погрузился в музыку. Повторение темы он сыграл аккордами с максимальным усилением звука и перешел к мажорной части нежным пиано… Опять посмотрел на нее. Их взгляды встретились, и Борис почувствовал, что его игра не оставляет ее равнодушной. Его давно никто так не слушал. Дома он играл только для себя, а тут больная женщина, наверное, очень хороший музыкант, внимала его игре с таким волнением и страстью, что казалось, еще миг и она заплачет. Её волнение начало передаваться и ему. С огромным трудом ему удалось справиться с волнением, и минорную часть Чаконы он сыграл так, как никогда раньше не играл.