Читать книгу Тринадцатый час. Трилогия онлайн
– Устраивайтесь поудобнее, – сказал Мудрый Килиот. – Времени у нас не так много, как хотелось бы.
Егор оглянулся в поисках стула или кресла, но ничего не увидел.
– Делай как я! – снова шепнул Лату и повалился назад, прямо на траву.
В ту же секунду рыжий мальчишка оказался в мягком кресле, которое выросло прямо из земли. Нором уже сидел на стуле с высокой спинкой, а Килиот – на небольшом уютном диванчике с широкими подлокотниками. Егор начал неуверенно приседать. Но стул под ним получился не очень удобным, и сидеть было неловко.
– Расслабься, дружище! – услышал он знакомый шепот.
Тогда Егор глубоко вздохнул, зажмурился и смело отвалился на спинку своего неказистого творения.
«Ну вот, совсем другое дело!» – подумал он и улыбнулся. Более удобного кресла Егорка не встречал за всю свою жизнь.
– Темновато, не правда ли? – посмотрел по сторонам Килиот.
Он поднял правую руку и нарисовал ею в воздухе круг. Ветви наверху расцепились, и комната оказалась залита солнечным светом.
Егору на миг показалось, что он находится в сказочном дворце, стены которого украшены узорами из веток и листьев, а вместо потолка – голубое небо.
Вдоль одной из стен росло несколько деревьев, таких, как в доме у Егора, на кухне. Они были гораздо выше, но листьев было меньше. Мальчик заметил на них зеленых пауков. Еще несколько ползали высоко над головами и плели паутину. Егорка мог бесконечно долго рассматривать всё вокруг, но Мудрый Килиот протянул руку.
– Егор, покажи мне часы.
Мальчик вытащил из кармана серебряную коробочку и отдал ее хозяину дома. С большим волнением Килиот принял часы, долго рассматривал их, потом крепко прижал к сердцу. Сейчас, при свете дня, мальчик заметил глубокие морщины на его приятном лице. Такие морщины бывают у людей, которые пережили много тяжелых невзгод.
– Это его часы. Часы моего сына… Тирук, – прошептал Килиот, на глазах его показались слезы. – Гордость моя, радость моя, где ты теперь? Когда я смогу обнять тебя, как прежде?
Воцарилась тишина. Никто не осмеливался нарушить горестное молчание отца. Через минуту он продолжил: