Читать книгу Жилины. История семейства. Книга 1 онлайн

Иван по пепелищу побродил, видать, пытался что-то найти. Но где там что найдёшь, лишь сапоги все сажей угваздакал, и всё. Закончилось это тем, что он, обойдя чугунную громадину камина, который при падении со второго этажа треснул и пришёл в полную негодность, пнул с расстройства скрючившегося и оплавившегося Кота в сапогах, стоявшего ранее на крыше, ведь именно в него угодила молния, вылез на дорогу и произнёс слова, которые потом в свою книжицу записал:

– Это мне свыше знак дан. Закончился прежний этап нашей жизни. Начинается другой. Надеюсь, что дальше никакие невзгоды нам грозить не будут.

– Кто же тогда мог предположить, – задумчиво произнёс папа, – что через какие-то шесть десятков лет в Жилицы привезут шестилетнего мальчика, Ваню Жилина, Ивана Седьмого, который единственный из всей семьи каким-то чудом уцелел во время моровой язвы – эпидемии холеры, обрушившейся на Россию в 1849 году, и всё начнётся снова.

Мы ещё какое-то время молча посидели у колодца, затем папа сказал:

– Ну что, сын, понял, зачем я тебя сюда привёз? – и, не дожидаясь моего ответа, встал и направился в сторону машины, приговаривая при этом: – Пошли, пошли. Нечего здесь штаны просиживать. Остальное я тебе потом доскажу.

Мы уже у самой машины были, когда папа неожиданно прошёл мимо неё и зашагал в сторону шоссе. Я следовал за ним, не вполне понимая, что он надумал. Но когда позади ещё сотня метров осталась, я сообразил, что мы к колокольне идём.

– Как и любой человек, я не безгрешен и совершил в жизни множество ошибок, – начал отец, – большинство по недоразумению, где-то когда-то что-то не так понял. Ну, они, как правило, и забываются достаточно быстро. А некоторые, как занозы в памяти, время от времени беспокоят и беспокоят. Вот и за ту ошибку, о которой хочу тебе сейчас рассказать, я себя корю уже давно. Хотя, честно говоря, корить надо не меня, опутанного лозунгами и призывами того времени, а тех, кто это всё устроил; но их что укорять, большинство из них друг друга перестреляли в те страшные предвоенные годы, а меня вот горечь от содеянного мучает до сих пор.